Промзона - Страница 54

– Ты говоришь, он не все рассказал?

– Думаю, что не все. Снять я его в этой ситуации не могу. Но мне нужно, чтобы вы полностью доверяли друг другу. Ты понял?

Денис молчал. Он не понял и не мог понять, каким образом он отныне может безоговорочно доверять Ахрозову, который не все рассказывает своему хозяину. Извольский молчал тоже. Потом сказал:

– Я прочитал то дело, которое ты принес. По факту убийства гендиректора Черловского авиационного. Я хочу, чтобы ты нашел этого бандита, Курбана и купил у него акции.

– Что-что?

Денису показалось, что он ослышался.

– Ты невнимательно читал справку, – сказал Извольский, – у Курбана остались акции Черловского авиазавода. Он никому их не продавал. Просто группа «Сибирь» через некоторое время вывела все активы завода в другую структуру. Ты их купишь, а мы возбудим дело о незаконном выводе активов. Из принадлежащего нам предприятия.

Денис уставился на Извольского.

– Возбудим дело? В Черловской области?!

– У тебя есть другие предложения?

– Но, Слава! Есть уголовное дело. Его можно перетащить в Москву. У нас есть прямая возможность посадить Бельского. И потом, Курбан – отморозок. У него к Бельскому…

– Денис, – перебил Извольский. – Я бизнесмен. И Альбинос бизнесмен. Есть вещи, которые бизнесмены не делают. Не заставляй меня задумываться насчет слухов о тебе и Самарине.

– Понял. Найти Курбана и купить у него акции.

Денис уже повернулся, чтобы идти, когда Извольский окликнул его.

– Денис, у тебя сейчас сколько охранников?

– Один. Из них один лишний.

– Возьми еще одного.

Джек с Майей бросили машину в одном из арбатских переулков и долго бродили по Москве. В «Кремлевскую» они вернулись только к девяти вечера, потому что Джеку захотелось поужинать, а московским ресторанам он как-то не доверял.

– В нашей гостинице европейский сервис; и к тому же мне не нравится, когда официанты изъясняются по-английски хуже пингвинов.

Они уже подъехали к гостинице, когда Майя наконец решилась:

– Джек. Тебе не кажется, что нам лучше сменить гостиницу?

– Не кажется, – сказал Джек. – Это совместное предприятие, и менеджер здесь относится к уважением к иностранцам и твоему отцу. А все остальное в Москве, это бог знает что. Говорят, в некоторых гостиницах персонал не знает английского.

Майя промолчала.

В холле гостиницы было прохладно и пусто после удушающей летней жары, однако в ресторане их ждало разочарование.

– Ресторан закрыт, – сказал им важный метродотель у входа. Его английский был почти сносен. – Мы просим прощения, но просто… тут презентация, вход по приглашениям. В гостинице еще три ресторана, если хотите, вы можете заказать еду в номер…

Джек нахмурился.

Из-за закрытых дверей материализовался крепкий парень в кожаной куртке и что-то сказал метродотелю на ухо. Тот повернулся к Джеку и развел руками:

– Пожалуйста, проходите.

Презентация уже почти закончилась. Столики были погружены в полумрак, на сцене под негромкую музыку прохаживались девушки в нарядах «от кутюр», официанты разносили гостям чай и кофе.

Кто-то с дальнего столика помахал Майе рукой. Она пригляделась и едва узнала Бельского. Он был в черном свитере и каких-то темных брюках. Возле него вился народ. Стол был заставлен тарелками с устрицами, и между деревянными тарелочками с суши возвышались бутылки спиртного. Внимательный человек мог заметить, что все стоявшее на столе сильно отличается от общего меню закончившегося банкета.

Майя и Джек подошли поближе. Бельский протянул ей руку и встал. Он был ниже Джека, и рядом с цветущим голубоглазым техасцем его лицо казалось старым и страшным.

– В летном комбинезоне вы красивее, – сказала Майя.

– Почему?

– Меньше похожи на бандита.

– What? – спросил Джек.

– This man… we met at an airshow. He… was testing the newest Russian plane.

– Вы летчик? – спросил Джек.

– Oh yes! I like to fly planes. This is the only thing I really like.

Английский Бельского был почти сносен. В глазах Джека внезапно погас ревнивый огонек. С точки зрения внука сенатора, сорокалетний пилот-испытатель в потрепанном черном свитере не мог быть ему соперником.

Неслышно подошедший официант унес у Бельского тарелку с опустевшими скорлупками устриц, а другой, ловко оттопырившись, налил ему в чистый бокал белого монтраше. Бельский, однако, отодвинул бокал, и щедро плеснул себе в пустой стакан марочного коньяка. Другая порция коньяка отправилась в стакан Джека. Вино как-то досталось Майе.

– За Россию, – сказал Бельский, – и за наши самолеты.

Джек пригубил бокал и удивился:

– О, – сказал Джек, – потрясающий коньяк!

– Презентация, – ответил Бельский, – приятели пригласили. Сам-то я вряд ли мог бы это себе позволить. Ну, до дна!

И Бельский с Джеком выпили коньяк до дна. Степан тут же наклонился и наполнил стаканы снова. В зрачках Бельского заиграли лукавые чертики. Замминистра МПС, сидевший подле Бельского, уткнул глаза в пол.

– И часто вы летаете? – спросил Джек.

– Реже, чем хотелось бы.

– Что так?

– Керосина мало, денег мало… Все раскрали.

– Брат Майи ужасно жаловался на мафию, – сказал Джек, – он руководитель крупной компании, но у него неприятности с бандитами.

– Выпьем, чтобы у нас не было неприятностей с русской мафией, – предложил Бельский, и они выпили. Джек попытался выпить только один глоток, но Бельский запротестовал, что, чтобы не было неприятностей, надо пить до дна, и они выпили за погибель мафии все вчетвером – Степан Бельский, его правая рука Кирилл, один из замминистров МПС и внук американского сенатора.