Промзона - Страница 109

109

Ночь стала как будто светлее, и с соседней сосны ухнула ночная совка.

Алексей сбросил вьюки с плеча, установил контейнер с ракетой на треногу, и лег на землю. В перекрестье прицела показалось окно номера Цоя. Но это окно было ему не нужно. Крамер знал, что с другой стороны огромной спальни расположено точно такое же окно. Кумулятивная ракета пролетит номер насквозь, если только стекла в нем не бронированные, – а этого Крамеру разузнать не удалось.

Чтобы ракета взорвалась, нужно было, чтоб она пробила что-то более основательное, нежели стекло. Например, крепкую крышу и частокол балок под ней. Корпус строили еще при советской власти, и строительный проект заверяли аж в БТИ. Там Леша Крамер и раздобыл его неделю назад, представившись проверяющим из Москвы.

Крамер покрутил маховик наведения, переводя прицел с окна на крышу, и откинул флажковый предохранитель. В это мгновение соседний с Цоем балкон отворился, и на балконе показался потягивающийся охранник. Камера на крыше тут же повернулась к охраннику, провожая его стеклянным глазом. Где-то в недрах этого здания висела гроздь мониторов, отображавших площадку с «Мерседесами», вход и выезд с площадки. Камеры вряд ли видели верхушку холма, находящуюся в трехстах метрах, а если и видели, то это не имело значения – через несколько секунд они превратятся в горелый хлам.

Охранник посмотрел на холм. В темноте не было видно ни лежащего на земле Крамера, ни «Метиса». Но охранник внезапно насторожился, подошел к балкону и задрал голову вверх.

В это мгновение Алексей нажал спусковой механизм, и ракета с грохотом вылетела из пускового контейнера. Скорость управляемой по проводам ракеты составляла всего сто восемьдесят метров в секунду, и Крамеру, удерживавшему прицельную марку на цели, казалось, что полет ее длится вечность.

Охранник заорал и сиганул с балкона вниз, прямо на нарядную красную плитку двора.

Чуть больше, чем через полторы секунды полета кумулятивная противотанковая ракета пробила кровлю над спальней Цоя.

Как и было нарисовано на плане, раздобытом Крамером в БТИ, черепичную крышу подпирали толстые балки. Но крышу строили еще при советской власти, и строители схалтурили. Балки были расположены друг от друга не на расстоянии десять сантиметров, а на расстоянии по крайней мере тридцать сантиметров. Ракета, рассчитыванная на броню до восемьсот миллиметров, прошла между балками, задев одну из них хвостовым стабилизатором. Если бы ракета вонзилась в балку, чердак и верхний этаж выгорели бы изнутри за несколько секунд. Но препятствие, через которое прошла ракета, оказалось слишком легким.

Задев о балку, ракета слегка изменила траекторию и с глухим стуком ушла в полуметровый слой керамзита, устилавший чердак.

Охранник, спрыгнувший во двор, выхватил пистолет и принялся сажать пулю за пулей в направлении злоумышленника. С таким же успехом он мог стрелять из пистолета по луне.

Алексей вскочил на ноги и бросился вниз по склону. Охранник побежал за ним, стреляя на ходу. Это был местный охранник, пожилой мент, тридцать лет прослуживший охранником в лагерях, а не человек из охраны Цоя. У него была никуда не годная дыхалка, и к тому времени, когда он, расстреляв все патроны, взбежал на вершину холма, Алексея не было даже видно.

Через десять секунд после выстрела на площадку перед особняком выскочили два охранника Цоя. Они успели добежать до поворота достаточно быстро, чтобы дать очередь по автомобилю, на мгновение мелькнувшему между деревьями. Но расстояние было слишком большим.

– Пятый, пятый, – заорал охранник в рацию.

– Бесполезно, – сказал местный мент, – он сейчас уйдет лесными дорогами. Здесь их целая куча, контрабанду из Казахстана возят.

Еще трое охранников побежали на холм.

– Чем это он стрельнул, а? – спросил один из телохранителей Цоя, стоя над распяленным на трех ножках «Метисом», – болванкой, что ли?

– Не фига себе предупрежденьице… – мрачно согласился его коллега, мрачно обозревая противотанковый комплекс.

* * *

Константин Цой проснулся в четыре часа двадцать пять минут от резкого хлопка над головой. Реакция его была мгновенной: он слетел с постели, прижимая к себе спавшую тут же проститутку, прикрыл голову руками и замер. Несколько секунд в доме было тихо.

Потом заворочались возбужденные голоса, кто-то побежал вверх по лестнице, и снаружи до Цоя донеслись еле слышные хлопки выстрелов. Судя по всему, стреляли где-то в холмах.

Проститутка подняла голову. Она была сильно пьяна и вдобавок заснула не больше часа назад. Цой вообще не собирался оставлять ее на ночь.

– А? Что? – сказала девица.

Альбиносу меньше всего хотелось объясняться с проституткой. Это было все равно, что объясняться с канарейкой.

– На озере рыбу глушат, – сказал Альбинос, – спи.

– А-а, – сонно пробормотала девица, чмокнула губами и засопела. Альбинос поднял ее на руки, бросил обратно на кровать, и пошел в гостиную разыскивать штаны. В дверь уже ломился замначальника охраны, – именно он сопровождал Цоя в этой поездке.

– Кимович? Ты в порядке?

– В порядке, – ответил Альбинос. – Что случилось-то?

– Да болванкой саданули из гранатомета, – с досадой ответил охранник.

– Степан улетел?

– Давно.

На чердаке, куда Альбинос поднялся в сопровождении охранников, было тихо. Сквозь проломленную в крыше дыру был виден кусочек сизого, набухшего влагой неба. Ракета лежала, зарывшись в керамзит, и прямо под ногами Цоя валялась часть складного трехлопастного крыла. То, что Цой поднялся на чердак, было грубейшим нарушением режима безопасности. Неразорвавшаяся ракета могла сдетонировать от любого удара или даже резкого перемещения, и тогда от всех присутствующих остались бы лишь головешки. Но так уж случилось, что Саша Борсков, – профессионал, ас, недавний сотрудник ФСО, начальник охраны Цоя, – остался в Москве с невовремя подхваченной ангиной, а тот человек, который временно выполнял его обязанности, был в прошлом ментом и зверя крупнее «калаша» не видел.

109